Чувства живут в теле. Иногда они там и умирают.

Мы распознаем свои чувства через ощущения тела, и, используя прошлый опыт, хранящийся в памяти, находим для этих ощущений названия. Трясутся коленки — страшно, сводит челюсти — злюсь, теплеет в груди — люблю. Другими словами, разумом мы лишь даем названия нашим ощущениям. Чувствуем же мы телом.

Любое чувство представляет собой какое-то остановленное действие. В приведенных выше примерах злость исчезнет, сменится радостью, как только челюсти прекратят кусать сами себя и вонзятся в питательную вражескую печень. Нежность и желание обнять любимого человека сопровождается напряжением в руках и мышцах груди. Стоит мне перейти к действию, как напряжение уйдет. Чувства — это всегда телесное напряжение разной интенсивности, энергия, требующая работы. Чем сильнее чувство — тем интенсивнее телесные ощущения, тем большая работа должна быть совершена, чтобы напряжение ушло.

Но мы существа социальные, и наша свобода ограничена свободой тех, кто рядом. Поэтому мы рефлексируем, обдумываем, как обходиться со своими чувствами. Немедленное превращение чувств в действие характерно, скорее, для антисоциальных психопатов. Для успешной же социализации требуется уметь выдерживать напряжение, возникающее в отношениях.

Не кричать начальнику в лицо, что он тупица, и сейчас за это сполна поплатится — это вполне взросло, зрело и ответственно. Но только в том случае, если решение «не кричать» принято осознанно.

Что это значит?

«Я осознаю, что кричать на начальника и бить его чревато потерей работы, а новую работу мне искать лень, поэтому потерплю его самодурство — работа сейчас важнее хорошего расположения духа».

«Я осознаю, что лезть обниматься к новенькой симпатичной коллеге при всех — рискованно для деловой репутации, поэтому… хм…»

И так далее — немного здорового цинизма помогает не сильно мучить наше внутреннее животное.

В этих примерах общий знаменатель — осознавание своих чувств, желаний (и понимание причин, побуждающих притормозить с их реализацией).

Но на практике со своими чувствами мы обходимся куда более беспардонно.

Например, попросту отрицаем их. Руководствоваться при этом можем установками, полученными в детстве. Раз мальчики не плачут, то мне не бывает грустно. Раз злиться плохо, то я всегда спокоен. Раз нуждаться стыдно — то я всегда независима (и одинока!).

Чтобы такой подход работал, нужно натренировать бесчувственность к телесным сигналам (помните — эмоции распознаются и проживаются через телесные ощущения).

Простой тест: сожмите кулак и подержите его в таком состоянии пять минут. Потом проверьте его чувствительность. Теперь представьте, что вы делаете эту процедуру регулярно на протяжении пары десятков лет.

Отрицание эмоций — это наука, которую мы начинаем изучать в раннем детстве. Раз за разом на протяжении многих лет мы останавливаем свою злость, нежность, ужас, нуждаемость в тепле… С годами этот процесс становится автоматическим… И вот мы уже перестаем замечать, как напрягаем кисти рук, чтобы они не сжались в кулаки. Останавливаем дыхание, чтобы из горла не вырвался крик о помощи, поддержке, сочувствии. Превращаем лицо в маску, чтобы веселый смех не растворил имидж супермена.

Напряжение никуда не исчезает. Оно просто становится незаметным, поскольку длительно напряженный участок тела теряет чувствительность. Еще раз напомню, из школьного курса физики: энергия нуждается в работе. Энергия, замороженная в теле — в теле работу и совершит. Она будет направлена на внутренние органы (язвенная болезнь), суставы (ревматоидный артрит), сосуды (мигрень), дыхательные пути (астма)…

Так рождаются психосоматические заболевания.

Процесс исцеления же начинается с восстановления чувствительности к сигналам тела. С поиска точек в отношениях, где эти сигналы возникают. С обнаружения чувств, возникающих в этих точках. И с научения приемлемым способам удовлетворять потребности, о которых эти чувства говорят нам.